Сотрудникам роддомов запретят рекомендовать матерям, родившим нездоровых детей, отдавать их в дома-интернаты. Форма запрета определится в ближайшее время. Об этом сообщает «Российская газета» со ссылкой на выступление вице-премьера Ольги Голодец. Отмечается, что в первую очередь речь идет о детях с синдромом Дауна и другими сложными заболеваниями.
На прошедшем заседании Совета при правительстве по вопросам попечительства в социальной сфере говорили, что, по опросам, 95 процентам родителей в роддомах предлагали отказаться от детей-инвалидов. Даже в медвузах учат давать такие рекомендации, и о том, как правильно их давать, написано в некоторых учебниках. По мнению Голодец, от этой практики необходимо как можно быстрее избавиться.
Кроме того, дети с синдромом Дауна и некоторыми умственными и психическими отклонениями считаются необучаемыми, и именно по этой причине предложения передать такого ребенка на попечение государству, в интернат, зачастую поступают к родителям на последующих этапах.
«Российская газета» отмечает, что всего в России функционируют 123 дома-интерната для умственно-отсталых детей и четыре стационара. В них проживает 21 тысяча детей, из них 12 тысяч тех, от кого отказались родители, и две тысячи сирот. Среди остальных у каждого третьего ребенка есть живые родители, которые не лишены родительских прав. При этом лишь 15 процентов детей-инвалидов, находящихся в учреждениях соцзащиты психоневрологического профиля, обучаются.
Между тем, как отмечают эксперты, большинство этих детей на самом деле обучаемы и на многое способны.
Наталия Пятибратова, детский логопед-дефектолог:
В первый раз слышу о планах запретить подобные рекомендации, но я однозначно за. Матери сразу после родов и известий о том, что у их ребенка есть осложнения, находятся в сильном стрессе. Абсолютное безобразие, что врачи, наблюдая их тяжелое психологическое состояние, предлагают им не оставлять ребенка. Я считаю это преступлением и бесчеловечным поступком. Но неизвестно, каким образом будут контролировать соблюдение такого закона.
Информированность у нас отвратительная, как и отношение к детям-инвалидам. Как дальше жить с таким ребенком, как его воспитывать? Я только что прилетела из Франции. Первое, что бросается в глаза, — колоссальная разница между информированностью, адаптацией и социализацией детей и вообще людей с особенными потребностями. Там люди с легкой степенью умственной отсталости, а таких среди тех, у кого синдром Дауна, очень много, могут найти себе работу. Инвалиды-колясочники сами своих собачек выгуливают. Коляски с моторчиком, у которых цена по 3-5 тысяч евро, выдаются государством бесплатно. Это небо и земля.
Что важнее: право ребенка на жизнь или право родителей на выбор метода лечения своих детей? Является ли отказ лечить ребенка умышленным преступлением против его жизни и здоровья? Как поступать врачам, если родители не хотят помочь малышу, оказавшемуся на грани жизни и смерти? Какие меры воздействия к ним можно применить? Ответы на эти вопросы искали в приемной Уполномоченного по правам ребенка представители Комитетов по здравоохранению и социальной политике, Прокуратуры, врачи и сотрудники органов опеки. Поводом для рабочей встречи стало обращение к Уполномоченному сотрудников Центра СПИД.
Имя и фамилия ребенка, о котором шла речь на совещании, не оглашалась: эта информация осталась под покровом тайны усыновления и медицинской тайны, которую обязаны соблюдать врачи. Было озвучено лишь, что это – девочка. Назовем её Кристиной Соловьевой.*
Кристина родилась с диагнозом «ВИЧ». Мать от неё отказалась, и малышка попала в дом ребенка. Когда Соловьевы забирали Кристину в свою семью, их известили, что девочка нуждается в особом внимании и должна оставаться всю жизнь под наблюдением врача. Заболевание малышки супругов не пугало: они воспитывали несколько приемных детей с разными диагнозами. За семьей Соловьевых сотрудники органа опеки наблюдали много лет, и никаких претензий к ним никогда не возникало. Проблема «всплыла» только недавно, когда в опеку обратились сотрудники Центра СПИД.
Соловьевы окружали своих детей любовью и вниманием, заботились об их здоровье. Правда, лечить традиционными методами своих детей они отказывались, считая, что от современных лекарств больше вреда, чем пользы. Исключения не делали даже для Кристины. Но ведь ВИЧ – это не простуда, которая, с лекарствами или без, сама проходит через несколько дней. Если не назначить своевременно адекватное лечение, человек может погибнуть от СПИДа – запущенной стадии ВИЧ. Единственный эффективный и признанный во всем мире метод лечения этого заболевания – высокоактивная антиретровирусная терапия, которую нужно проводить в течение всей жизни пациента.
Когда Кристина «уходила» в семью, лечение ей не требовалось: показатели иммунного статуса и вирусной нагрузки были в норме. Два года назад результаты анализов стали ухудшаться, и врачи Центра СПИД заговорили о необходимости назначения курса антиретровирусной терапии. Соловьевы отказывались от лечения, боясь последствия и осложнений. «Кристина прекрасно выглядит и ничем не болеет», - объясняли они специалистам свою позицию.
Весной этого года ситуация стала критической, и врачи забили тревогу: «При этом заболевании дети могут долгое время хорошо выглядеть, но потом «сгореть» за несколько дней. Нужно приступить к лечению немедленно, иначе мы потеряем ребенка», - предупредили они родителей Кристины. При этом врачи Центра не настаивали, чтобы Кристина проходила лечение именно у них: родители имеют законное право выбирать место и метод лечения своего ребенка.
После этого Соловьевы напрочь отказывались идти на контакт с врачами Центра. Они нашли клинику в Германии, где лечат ВИЧ нетоксичными методами, и повезли Кристину туда. О том, что девочка прошла альтернативное лечение, специалисты Центра СПИД узнали после запроса в орган опеки. Изучив представленную Соловьевыми выписку из медкарты, врачи пришли к выводу, что все лечение Кристины у германского доктора сводилось к приему БАДов, а контрольные анализы так и не были проведены. Это означало, что жизнь девочки по-прежнему находилась в опасности.
«Мы сделали уже все, что могли: работали с родителями, просили о помощи орган опеки и прокуратуру. Наше обращение к Уполномоченному – это просто сигнал SOS, - рассказала завотделом медицинской и социальной психологии Центра «СПИД» Ольга Кольцова. – С марта мы не имели возможности обследовать девочку. Состояние её здоровья в настоящее время не известно, мы даже не уверены, что она жива, поскольку весной показатели крови были очень плохими. Понимая, что ребенок гибнет, не можем пустить ситуацию на самотек, но как спасти его мы не знаем».
«В данной ситуации Центр СПИД имеет полное право подавать на родителей в суд», - высказала своё мнение начальник отдела по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних городской Прокуратуры Ольга Качанова.
С ней согласилась начальник отдела по организации медицинской помощи матерям и детям Комитета по здравоохранению Светлана Рычкова: «Когда родители пишут отказ от переливания крови умирающему ребенку, врачи обращаются в суд и в срочном порядке получают разрешение на эту медицинскую процедуру без согласия родителей. Здесь нужно действовать также: подавать в суд, доказывать, что жизнь девочки находится в опасности, ограничивать в правах родителей и принудительно госпитализировать. Нужно принимать решение. Время уговоров закончилось, пора действовать!».
Ситуации, когда родители сознательно лишают своих детей медицинской помощи, происходят регулярно. Кроме того, дети старше 15 лет, имеют право сами решать вопросы своего здоровья, и, бывает, тоже отказываются от лечения. Обычно в подобных случаях специалисты Центра СПИД проводят консультации, убеждают и уговаривают пациентов, подключают врачей районных поликлиник, органы опеки, социальную защиту. Но положительный результат есть не всегда.
В Петербурге ежегодно 6-7 женщин отказываются проходить химиопрофилактику в период беременности и родов. В результате рождаются ВИЧ-инфицированные дети. В настоящее время по одному из таких дел Центр СПИД готовит заявление в суд о признании матери, отказавшейся от профилактики, виновной в умышленном причинении вреда здоровью ребенка.
«Возможно, надо внести изменения в законодательство и обязать родителей, чьи дети страдают социально значимыми заболеваниями, регулярно проводить обследования ребенка?» - высказала предложение Светлана Агапитова. Оно вызвало поддержку экспертов. Но между тем все признали, что изменения в законы – путь тернистый и долгий, а Кристина столько ждать не может. Если Соловьевы не хотят обследовать и лечить дочку, то сделать это можно только по решению суда. Юристы Центра будут готовиться к процессу. Теперь маме и папе Кристины грозит обвинение в недобросовестном выполнении своих обязанностей, оставлении ребенка в опасности, ограничение родительских прав, и, возможно, даже разусыновление.
«Конечно, не хотелось бы доводить до крайности, - отметила Уполномоченный по правам ребенка. - Возможно, родителей все же удастся убедить». Специалист органа опеки, у которой сохранились хорошие отношения с семьей, обещала еще раз поговорить с родителями Кристины и объяснить им всю серьезность ситуации.
В ходе обсуждения специалисты выработали алгоритм действий, если ситуация, как в случае с семьей Соловьевых, будет повторяться Теперь врачи Центра СПИД в случае отказа родителей от лечения будут безотлагательно сообщать об этом в районные поликлиники и органы опеки. Если субъектам профилактики не удастся найти общий язык с родителями, то, не тратя драгоценное время, Центр будет готовить исковые заявления о принудительном обследовании.
После рабочего совещания специалист органа опеки поговорила с родителями Кристины. Те заверили, что дочка жива-здорова и прекрасно себя чувствует. Отец девочки обещал предоставить все необходимые справки, чтобы убедить в этом врачей.
Но специалисты Центра СПИД не спешат отказываться от своих планов выходить в суд. Во-первых, обещать – не значит выполнить. А, во-вторых, даже если произошло чудо, и анализы Кристины сейчас соответствуют норме, ей требуется постоянное наблюдение врачей. Соловьевы могут в любой момент снова исчезнуть, и что тогда? Юристы Центра постараются через суд обязать родителей Кристины регулярно предоставлять результаты обследований ребенка, а Уполномоченный имеет намерения помочь им в этом, потому что нет ничего дороже жизни и здоровья ребенка.
*Имя и фамилия изменены.
1. У меня месяц назад родился больной ребёнок. Я хочу оформить отказ от ребенка. Куда мне нужно обратиться? В органы опеки? И является ли справка о болезни ребёнка поводом для отказа?
1.1. Добрый день!
В судебном порядке, заявление нужно нотариально заверить
В (наименование суда) В органы опеки и попечительства В ЗАГС От: (ФИО, адрес, паспортные данные) ЗАЯВЛЕНИЕ
Настоящим я полностью и добровольно отказываюсь от родительских прав в отношении моего/моей сына/дочери – , родившегося «___» г. в г. и соглашаюсь на лишение меня родительских прав, а также на усыновление моего ребенка в будущем в соответствии с действующим законодательством. Я понимаю, что моего ребенка могут усыновить. Я понимаю, что не могу отменить этот отказ после вынесения судебного решения, утверждающего этот отказ, или каким-либо другим образом прекращающего мои родительские права на моего ребенка. Даже если решение суда не прекратит моих родительских прав в отношение моего ребенка, я не могу отменить данный отказ после вступления в силу решения суда об усыновлении. Родительские права матери ребенка сохраняются в полном объеме. Я прочитал и понял вышеизложенное и подписываю это осмысленно и свободно. Прошу судебные органы рассмотреть дело в мое отсутствие.
Город, года. /подпись/ Город. года. Я, – нотариус г. , свидетельствую подлинность подписи гр. , которая была сделана в моем присутствии. Личность лица, подписавшего документ, установлена. Зарегистрировано в реестре за № Взыскано по тарифу Нотариус
Судом будут так же назначены алименты, ребенок в случае, если его не усыновят будет иметь право на наследство.
05.06.2018 22:29
Синдром Тричера Коллинза – редкое генетическое отклонение, которому подвержен 1 из 50 000 человек. В результате этого синдрома у ребенка развивается лицевая аномалия, но на умственные способности это никак не влияет. Один из самых известных людей, живущих с синдромом Тричера Коллинза, – британец Джоно Ланкастер.
На саммите NORD Breakthrough в 2015 году Джоно сказал: “Я родился с генетическим состоянием, влияющим на черты моего лица. У меня нет скул, так что глаза опускаются вниз. Я люблю свои маленькие уши, они не мерзнут по ночам. Но мне необходимы слуховые аппараты”.
“Когда я родился, мои биологические родители были в полнейшем шоке. Через 36 часов после рождения меня из больницы передали социальной службе, где для меня нашли сиделку по имени Джин”.
Джин сделала несколько попыток связаться с биологическими родителями мальчика, но ее письма возвращались к ней без ответа, и 18 мая 1990 года она усыновила Джоно.
Несмотря на то, что рядом с Джоно была любящая приемная мать, взросление далось ему нелегко:
“Я чувствовал себя оторванным от мира, единственным в своем роде, ни на кого не похожим. Люди, у которых нет проблем со внешностью, могут при желании стать кем угодно – футболистами, врачами, адвокатами, но что было делать мне?”
Одиночество в детстве и юности сильно повлияло на Джоно, и теперь он ездит по всему миру, навещая детей с СТК и другими отклонениями.
Джоно не только сумел стать источником надежды и вдохновения для “не таких” детей, он также – кому-то это может показаться невероятным – сумел найти свою любовь, встретив симпатичную блондинку по имени Лора.
Они познакомились в спортзале и, по словам Джоно, с ней он “чувствует себя совершенно расслабленным”.
Недавно пара купила дом в Нормантоне (Западный Йоркшир). Джоно занимается работой с детьми-аутистами.
Студия BBC сняла о Джоно документальный фильм, который называется “Люби меня, люби мое лицо”. В фильме рассказывается об истории Джоно и его попытках связаться с биологическими родителями.
Моему сыну 4 годика. Недавно он заболел, поднялась высокая температура и долго не снижалась. Я вызвала скорую, врачи посоветовали положить ребенка в больницу. Я засомневалась. Тогда доктор заявила, что сына могут забрать у меня в больницу и без моего согласия, по решению суда, но тогда я могу получить в дальнейшем крупные неприятности вплоть до лишения родительских прав.
Неужели она говорила правду? Что же, теперь вот так могут ко мне приехать и забрать ребенка? Если это так и об этом узнают многие матери, они, как и я, просто будут бояться вызывать врачей...
Врач права, но лишь частично. Право на вмешательство государства в случаях, когда жизни ребенка угрожает опасность, существовало в РФ и ранее. Однако процедура судебного вмешательства была длительной и занимала до двух месяцев, что в свою очередь могло стать опасным для ребенка не менее чем промедление со стороны родителей.
В прошлом году в законодательстве произошли изменения . Теперь сроки резко сократились. Максимальный срок для принятия решения – 5 дней, однако в случае необходимости экстренного медицинского вмешательства решение может быть принято в день обращения. То есть фактически за несколько часов.
Подробности изменений можно посмотреть http://www.garant.ru/ , это закон N 223-ФЗ от 28 июня 2016 года.
Изменения были внесены в Кодекс административного судопроизводства РФ в части, регламентирующей защиту прав пациентов, законные представители которых отказались от медицинского вмешательства в опасных для жизни состояниях. Как видно из формулировки, это касается не только детей, но и вообще всех граждан, согласие на лечение за которых по тем или иным причинам дают их представители.
Суть изменений: если ребенку (мы рассматриваем именно случай с несовершеннолетними) требуется срочное медицинское вмешательство, а родители или опекуны не дают на него своего согласия, медики имеют право (и обязанность) обратиться в суд за разрешением на лечение.
Административным истцом в таком процессе выступает медицинское учреждение. Суд имеет право рассмотреть дело в отсутствие ответчика, если тот был уведомлен о заседании суда надлежащим образом. В заседании обязательно должны участвовать прокурор и представитель органа опеки и попечительства. Решение суда выдается в полном объеме в день его принятия. При этом суд может обратить решение к немедленному исполнению.
При подаче иска должны быть соблюдены два главных условия:
Разумеется, заочно судить трудно, но, судя по всему, простое повышение температуры, как в вашем случае, вряд ли может быть признано угрожающим жизни ребенка. Заметьте, речь не идет об угрозе здоровью . Такие ситуации тоже рассматриваются судами и органами опеки, но в основном в обычном порядке. Речь идет только об экстренных ситуациях, в которых ребенок действительно может умереть, если не принять срочные меры.
К сожалению, отказы от медицинского вмешательства при угрозе жизни ребенка все еще случаются. Иначе не нужно было бы принимать столь «драконовские» меры. Чаще всего это связано с религиозными воззрениями родителей – например, сторонников секты свидетелей Иеговы. В последние годы те же идеи проповедуют некоторые ветви неоязычества . Все они считают, что кровь человека – нечто сакральное, способное потерять свою божественную сущность при смешивании с кровью другого человека. Они способны дать ребенку после ДТП истечь кровью, но не позволят осуществить переливание.
Бывают аналогичные ситуации при лечении раковых больных, детей с лейкемией, нуждающихся в пересадке костного мозга, и так далее. Естественно, что в столь вопиющих случаях отказ от лечения или операции для ребенка – все равно что приговор. Ни один взрослый не вправе вынести такой приговор ни одному ребенку – и государство говорит в подобных случаях свое веское слово.
Штрафы по этой статье смешные – от 100 до 3 000 рублей, при повторном нарушении – от 4 000 до 5 000 рублей или административный арест на 5 суток . Однако подобного рода наказание может впоследствии стать одним из оснований для ограничения или лишения родительских прав.
